Двести девять, выйти замуж за Адама.
Тридцать, пойти на родительское собрание и услышать от учителя, что наш ребенок — гений. Вернее, все трое — Честер, Мерлин и Дейзи.
Пятьдесят один, два, три. Открыть глаза. Открыть глаза, черт побери.
Не могу. Слабею.
Сорок четыре, не падать в пустоту.
Думаю, даже за несколько минут до того, как покончить с собой, я все равно не осознала бы весь ужас этих слов: «никогда», «навсегда». Его постигаешь, только когда умирает человек, которого любишь, и тогда становится плохо, так плохо. Будто погас фейерверк, и ты в полной тьме. Больно, одиноко, к горлу подкатывает тошнота, и каждое движение стоит усилий.